Меньшиковский дворец[повесть, кубинский дневник и рассказы] - Михаил Колесов

Встретившись с отцом у станции метро «Автозаводская», Сергей попрощался с Ритой.

— Ты мне позвонишь? — вдруг с грустью спросила она.

— Да, конечно, — бодро ответил Сергей. — Спасибо тебе за помощь.

Отцу Сергей опять ничего объяснять не стал. И, вообще, вряд ли кому–нибудь здесь в Москве можно было бы объяснить, как можно «просто так» доверить огромную сумму денег человеку, который тебе совершенно ничем не обязан, и с которым, может быть, ты никогда больше не увидишься…

Сергей с отцом зашли в обычный магазин «Берёзка», подошли к обычной кассе, и Сергей предъявил свой чек–разрешение. На кассовом аппарате ему выбили простой чек, как будто они купили бутылку водки. После этого кассирша небрежно кивнула на одну из дверей за её спиной:

— Вам туда.

Открыв дверь, они увидели перед собой автостоянку, на которой находились сотни новеньких автомобилей всех отечественных марок.

— Выбирайте, — сказал подошедший к ним мужчина и, забрав чек, ушел в свою будку.

Сергей с отцом растерялись. Они впервые покупали машину, и не знали, по каким критериям её выбирать. Наконец, посидев в салонах нескольких машин, они, не без колебаний, остановились на одной из них, хотя она ничем не отличалась от других. Сергей подозвал охранника, который вывел машину за ворота стоянки. Затем они вновь вернулись в магазин, где получили все необходимые документы на машину. От охранника они узнали о ближайшей платной автостоянке и отогнали машину туда.

— Всё, — сказал, вылезая из машины, отец, — сбылась мечта идиота!

Сергей ничего не чувствовал, кроме удовлетворения от выполненного долга. Он сделал подарок отцу к его пятидесятилетию, на праздновании которого он не смог присутствовать.

Отметить покупку они решили ужином в новом ресторане «Арбат» на Калининском проспекте. Сначала швейцар, в типичной «генеральской» униформе, не хотел пускать их: «у нас только по заказу». Но, увидев загранпаспорт Сергея, распахнул дверь со словами: «Ну, это другое дело, — пожалуйте».

Они сели за столик на втором уровне. Под ними находилась эстрадная площадка, на которой вскоре началась концертная программа. Судя по шумной реакции присутствующих, на эстраде выступали известные артисты. Сергей сделал заказ. Отец с некоторым удивлением наблюдал за уверенным поведением своего двадцатипятилетнего сына. Они впервые были вместе в ресторане, и вообще давно не виделись. Разговаривали они мало. Сергей спрашивал о домашних делах: о матери и о младшем брате, который окончил первый курс Ленинградского университета. Отец почти ничего не спрашивал, опасаясь затронуть опасную тему.

Оба покинули ресторан в хорошем настроении. Перешли проспект и прошли по улице Воровского к дому знакомых.

На следующий день отец покинул Москву на своей машине. Сергей остался, у него были ещё дела.

Проводив отца, он зашел в кинотеатр «Октябрь» на Калининском проспекте, привлеченный афишей нового фильма «Щит и меч». Книгу с этим названием Сергей читал, так как с детства увлекался военно–приключенческой литературой, гордясь своим отцом, прошедшим войну офицером «СМЕРШа». В кинозале погас свет, и зазвучали слова песни:

«С чего начинается Родина?С картинки в твоём Букваре,С хороших и верных товарищей,Живущих в соседнем дворе.А может она начинаетсяС той песни, что пела нам мать,С того, что в любых испытанияхУ нас никому не отнять…»

В душе Сергея происходило извержение вулкана. Он чувствовал, что его сердце не выдержит. Оно разорвётся! Глаза неожиданно наполнились слезами. Он растеряно оглянулся в темноте на соседей, но они спокойно смотрели на экран. «Боже мой, — подумал он, — какие они счастливые люди! Они не знают, что такое Родина!» Фильм он смотрел, восторгаясь актерским мастерством Любшина, (которого он помнил по любимому фильму его юности «Мне двадцать лет»), столь удивительно тонко передававшему душевное состояние человека, оказавшегося вдали от Родины в тяжелое для неё время. Из кинотеатра Сергей вышел ошеломленный своим состоянием.

Он позвонил Павлу Ефимову и договорился о встрече.

Павел с женой Нелли и сыном, родившемся на Кубе, уже перебрались из Ленинграда в Москву и жили в новом доме под Останкинской башней. В их большой трехкомнатной квартире всё напоминало о Кубе: морские раковины, кораллы, маракас, маски, картины кубинских художников, фотографии знакомых Сергею мест. Ребята встретили его радушно. Правда, на вопрос, где сейчас работает Павел, он уклонился от ответа. Но Сергей уже догадывался, в каком ведомстве мог работать выпускник юридического факультета университета, выполнявший «особую миссию» на Кубе.

Вскоре подъехал Жора Кринкин, который теперь работал в ЦК комсомола. Ближе к ночи появился Виталий Макаров, оказавшийся в Москве в отпуске. С Виталием Сергей только недавно расстался в Гаване.

Хорошо посидели. Пили много, исключительно кубинское «Экстра секо». Нелли накрыла прекрасный стол, но сама, главным образом, занималась сыном в соседней комнате. Говорили о разном, вспоминая забавные эпизоды своей кубинской жизни. Говорили о Фиделе и о Че, о «наших» дипломатических отношениях, которые заметно изменились за последнее время. Разговор, по привычке, незаметно переходил на испанский язык. О многом, конечно, Сергей знал, но кое–что услышал впервые, так как сейчас его приятели вращались в информированных «кругах».

Из новенького телевизора звучал голос молодого певца:

Куба — любовь моя!Остров зари багровый…

— Кто это? — спросил Сергей.

— Ты что? — удивился Жора. — Это же Иосиф Кобзон.

— Откуда ему знать, — напомнил Павел. — Сергей не был в Союзе два года.

— Иосиф получил недавно премию Ленинского комсомола, — сказал Жора. — Я с ним знаком: хороший парень. Помяните моё слово, он далеко пойдёт.

— Но, между прочим, на Кубе «зорь» не бывает, тем более «багровых», — заметил Сергей.

Потом зашел разговор о ребятах из группы Сергея, которые уже вернулись в Москву. Все они отлично устроились: кто–то пошёл в аспирантуру, кто–то был взят в аппарат ЦК комсомола…

— Ну, а что будет со мной? — наконец задал вопрос Сергей.

Наступила долгая неловкая пауза. Как будто в комнате выключили радиоприёмник.

Все трое были несколько старше Сергея. С Жорой Кринкиным он познакомился в то время, когда тот был секретарем Ленинградского горкома комсомола, а Сергей — секретарем комсомольского Комитета университета. Именно ему Сергей был обязан своей неожиданной командировкой на Кубу, где они встретились вновь. В Гаване Жора познакомил его с Пашей и Нелли, которые находились уже там два года. А Виталий Макаров в последний год был его «шефом», представителем ЦК ВЛКСМ на Кубе, которому Сергей подчинялся как секретарь комсомольской организации советских специалистов в провинции Ориенте. Никто из них ничем ему не был обязан, но их связывали особые дружеские отношения. Во всяком случае, так думал Сергей.

Первым молчание прервал Жора.

— Ты понимаешь, Серёжа, я могу взять тебя к себе в аппарат ЦК. Правда, сначала должность будет незаметная, но перспективу я тебе гарантирую.

— Спасибо, — сказал Сергей. — Но думаю, что это — вряд ли. Ты забыл, что я не член партии. Ты же помнишь ту историю, которая случилась в университете, при моём приёме в партию.

— Да, чёрт возьми, я забыл об этом. Как же ты так, до сих пор не решил этот вопрос?

— Времени не было, — ответил Сергей. — На Кубе меня никто о партийности не спрашивал.

Выпили. Помолчали. Через некоторое время Паша задумчиво произнёс:

— Слушай, Сергей, у меня есть возможность подыскать тебе место в вашем министерстве. Для начала на должность референта. А потом посмотрим.

— Ты что? — рассмеялся Виталий. — У него же нет диплома. Ему же ещё надо заканчивать пятый курс.

— Ну, да, — с сожалением согласился Павел. — Но ведь тебе самому не помешало отсутствие университетского диплома попасть на дипломатическую работу, — язвительно заметил он Виталию.

— Во–первых, — как всегда менторски, произнёс тот, — диплом я, наконец–то, сейчас получил. А, во–вторых, я бы мог посодействовать переводу Сергея в МГИМО. Со знанием в совершенстве двух иностранных языков и с опытом работы заграницей его возьмут туда с удовольствием. Правда, ему придётся начинать фактически всё сначала. Ну, возможно, с третьего курса…

— Ну, так в чём же дело? — воодушевился Жора.

— А дело в том, — спокойно продолжал Виталий, — что не хватает пустяка. У Сергея нет московской прописки, без которой он бесперспективен и никому в нашем ведомстве не интересен.